И.М. Кузнецов, Е.В. Фролова.
ИНТЕГРАЦИЯ МИГРАНТОВ В ОБЩЕСТВЕННОМ МНЕНИИ ЖИТЕЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН

Кузнецов Игорь Михайлович ,

Кандидат социологических наук

В едущий научный сотрудник

Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук (ФНИСЦ РАН)

Россия , г.  Москва

Фролова Елена Валерьевна

кан дидат исторических наук, доцент

Казанский (Приво лжский) федеральный университет

Аннотация. В статье рассматривается готовность жителей Республики Татарстан к адаптации и интеграции в локальной среде внешних и внутренних мигрантов. Эмпирической базой исследования являются опросы населения Республики Татарстан в 2015-2019 гг. по программе «Межэтнические отношения в Республике Татарстан». В статье анализируется интеграция мигрантов как процесс взаимного приспособления мигрантов и членов принимающего сообщества. В центре внимания — диспозиция принимающего русского и татарского населения в республике, мигрантов из северокавказских республик России и государств ближнего зарубежья. На основе анализа результатов опросов показано, что представители принимающего общества тесно связывают большой приток мигрантов с риском осложнения межнациональных отношений в республике. Социально-культурную дистанцию между принимающим и мигрантскими сообществами осложняет высокая консолидированность как татар, так и русских, опасения местного населения нарушить важную для татарстанцев исторически сложившуюся социально-культурную систему, слабый уровень межличностных контактов и кругов общения между татарстанцами и мигрантами и, главным образом, неготовность мигрантов принять сложившиеся в местной среде стандарты поведения в публичной сфере.

Ключевые слова : интеграция, адаптация, мигранты, принимающее население, интеграционное взаимодействие.

Проблема формирования социальной и культурной адаптации мигрантов в Российской Федерации и их интеграции в российское общество является одним из важных направлений в исследовании миграционных процессов. По сути своей это – проблема выстраивания взаимоотношений мигрантов и принимающего населения, которая рано или поздно возникает в любой интенсивно развивающейся стране мира.

Однако, среди исследователей существуют разногласия относительно содержания как самого понятия «интеграция», так и критериев оценки интегрированности мигрантов. Существует два подхода к этому вопросу, которые условно можно назвать институциональным и содержательным. Институциональный подход досконально разработан применительно к определению степени интеграции внешних мигрантов в странах Европейского Союза. Часто в качестве примера этого подхода приводится «Индекс миграционной политики» [Мукомель, 2016: 419]. В этом индексе оцениваются следующие характеристики принимающего государства (но не обязательно сообщества граждан этого государства и, тем более, не самих мигрантов): (1) имеют ли иммигранты равные права и возможности для получения работы и повышения квалификации; (2) Отвечает ли система образования потребностям детей иммигрантов; (3) имеют ли иммигранты сравнимые права и возможности участвовать в политической жизни; (4) насколько легко иммигранты могут получить гражданство; (5) сколько иммигрантов потенциально живут в транснациональных парах; (6) отвечает ли система здравоохранения потребностям иммигрантов; (7) насколько легко иммигранты могут стать постоянными жителями (т.е. имеют материальные возможности жить в стране достаточно долго); (8) все ли эффективно защищены от расовой, этнической, религиозной и национальной дискриминации во всех сферах жизни [Migrant Integration Policy Index, 2015]. По мысли разработчиков, постепенная реализация этих позиций принимающим государством должна привести к полной интеграции иммигрантов.

На наш взгляд, даже безупречное функционирование указанных институтов интеграции отнюдь не обеспечивает лояльности иммигрантов принимающему обществу, следования базовым правилам и нормам жизни этого общества, т.е. не обязательно приводит к содержательной интеграции в общество. Резонансные преступления мигрантов (и бывших мигрантов) в принимающем обществе в странах, входящих в первую десятку рейтинга интегрированности (в частности, таких как Швеция, Бельгия и Германия) лишь подтверждают нашу оценку. Еще один недостаток рассматриваемого индекса применительно к российскому социально-культурному контексту состоит в том, что он ориентирован на оценку интегрированности внешних мигрантов, но никак не может быть применен для измерения локальной интегрированности внутренних инокультурных мигрантов, в частности в России, поскольку по своему статусу граждан РФ, такие мигранты (но не иммигранты ) уже обладают полным доступом во все указанные сферы принимающих локальных сообществ.

Содержательный подход в настоящее время базируетс я на доработанной концепции Дж.  Берри [ Berry , 1997]. Согласно этой концепции, интеграция – это стремление стать неотъемлемой частью большого общества при сохранении собственной культурной идентичности. Позже эта концепция была дополнена типологией опредё ленных изменений, которые происходят в принимающем обществе в процессе взаимной адаптации представителей локального принимающего населения и мигрантов. Эта последняя типология по своей логике зеркально пов торяет типы, сформированные Дж.  Берри для мигрантского сообщества. Это либо мультикультурализм (аналог типа интеграция в типологии адаптации для иммигрантов), т.е. полное признание равноправия мигрантской и принимающей культур, или, как минимум, включение е ё в свое культурное пространство, как «своей» субкультуры; сегрегация – «молчаливое» обособление инокультурных мигрантов; «п лавильный котё л» – принудительная ассимиляция инокультурных мигрантов; исключение – принудительное вытеснение иммигрантов на маргинальные позиции [ Berry , 2003]. В итоге Дж.  Берри сконструировал системную модель интеграции мигрантов, которая понимается как процесс взаимной адаптации мигрантов и членов принимающего общества. Это дает возможность рассматривать диспозиции мигрантов в отношении принимающего общества и, наоборот, диспозиции представителей принимающего общества в отношении мигрантов, не изолировано, а в рамках единого взаимнонаправленного процесса интеграции. Такой подход дает возможность рассматривать те или иные характеристики мигрантов и принимающего сообщества с точки зрения того, насколько они мешают или, наоборот, способствуют нормальному процессу интеграционного взаимодействия, т.е. определить интеграционный потенциал как принимающей стороны, так и мигрантов в контексте общих задач интеграции.

В настоящей статье мы попытаемся оценить нынешний интеграционный потенциал жителей Республики Татарстан, опираясь на данные об отношении к мигрантам, полученные в ходе опросов, проведенных в республике в 2015- 2019  гг. ¹

Во-первых, обратим внимание на то, что жители Татарстана тесно увязывают проблемы большого притока инокультурных мигрантов и осложнения межнациональных отношений. Среди проблем, осложняющих межнациональные отношения, проблема «большого количества инокультурных мигрантов» устойчиво входит в тройку наиболее важных уже на протяжении ряда лет (Таблица 1).

Таблица 1

Оценка жителями Татарстана проблем в сфере межнациональных отношений . 2015-2019  гг. (%)

Проблемы в сфере межнациональных отношений	2015 г	2016 г	2017 г.	2018 г.	2019 г.
Большое количество инокультурных мигрантов	20	20	19	14	18
Проблема обучения родному языку	15	16	14	21	19
Проблема использования родного языка	12	14	12	14	12
Искажение межнациональных отношений в СМИ	10	12	9	10	11
Недостаточная поддержка культуры моего народа	8	9	7	8	7
Нет никаких проблем в межнациональной сфере	20	17	23	19	20
Затрудняюсь ответить	15	12	16	14	13

Как следует из данных, представленных в таблице 1, проблема большого количества инокультурных мигрантов была одной из первых среди проблем, осложняющих межнациональные отношения в Республике Татарстан вплоть до 2018  г., когда на первое место вышла проблема обучения родному языку. По данным за 2019   г. можно утверждать, что указанные две проблемы («большой приток мигрантов» и «проблема обучения родному языку») делят первое место в списке проблем, которые по мнению жителей Республики Татарстан могут негативно сказаться на межнациональных отношениях в республике. Прич ё м, если по поводу важности проблемы обучения родному языку оценки русских и татар значимо различаются (эту проблему отметили 38% татар и 13% русских), то по поводу проблемы большого притока мигрантов таких различий не наблюдается (е ё отметили 25% и татар и русских).

Таким образом, русские и татары Татарстана имплицитно выделяют мигрантов как не включенных пока в культурный контекст республики.

Тем не менее, в оценке этой проблемы между разными социальными группами населения наблюдаются достоверные различия. Поскольку мигранты преимущественно концентрируются в городах, то вполне ожидаемо, что городское население республики отмечает эту проблему чаще, чем жители с ё л (эту проблему отметили 27% горожан и 18% жителей села).

Наблюдаются различия и у групп респондентов с разным уровнем образования (рис. 1).

Рис. 1 – Частота выбора проблемы «Большое количество инокультурных мигрантов» респондентами разного уровня образования , 2019  г. , (%)

Респонденты с о средним специальным и высшим образованием отмечают эту проблему чаще, чем люди с общим средним образованием, что означает, что в отношении мигрантов люди с разным уровнем образования выстраивают разную социально-культурную дистанцию, что отражает их опыт взаимодействия с мигрантами.

Тот факт, что люди с разным уровнем образования по-разному оценивают важность влияния притока большого количества инокультурных мигрантов на межнациональную ситуацию в республике, позволяет предположить, что оценка важности этой проблемы отражает разные межнациональные диспозиции самих оценивающих. Иначе говоря, отражает разное видение проблем межнационального взаимодействия в целом.

Оценка миграционной проблемы существенно различается у респондентов с разным представлением о важности переживания принадлежности к той или иной этнической группе. Респонденты, считающие, что «в наше время человеку необязательно чувствовать себя частью своей национальности» с меньшей частотой отмечают проблему притока большого количества инокультурных мигрантов (19%) по сравнению с теми, кто с таким утверждением не согласен (27%).

Это означает, что у респондентов, отрицающих важность национальных категоризаций, социально-культурная дистанция в отношении сообщества мигрантов значимо меньше, чем для тех, кто отч ё тливо ассоциирует себя со своим народом. И это касается как русских, так и татар. Так, например, респонденты, в значительной степени ассоциирующие себя с людьми своей национальности, чаще считают приток мигрантов проблемой (28%), чем те, кто не ощущает такой близости (18%).

Специфика тех, кто считает приток инокультурных мигрантов проблемой, осложняющей межнациональные отношения в РТ, проявляется и в том, что эти люди негативно оценивают последствия того, что в Республике Татарстан живут люди многих национальностей. Те, кто считает, что это приносит больше вреда для республики, чаще считают приток инокультурных мигрантов проблемой (41%), чем те, кто считает, что многонациональность республики приносит больше пользы (только 20% из них считают приток мигрантов проблемой).

В Татарстане респонденты, в высокой степени ассоциирующие себя с людьми своей веры, чаще отмечают проблему притока инокультурных мигрантов (30%), чем те, кто не ассоциирует себя с людьми своей веры (20% из них считают приток мигрантов проблемой). Это характерно не только для русских, ассоциирующих себя с православием, но и для татар, ассоциирующих себя с исламом.

Таким образом, еще одним из факторов, влияющим на социально культурную дистанцию в отношении мигрантов, является мера включенности в сообщество верующих. Этот факт тем более важен, поскольку подавляющая масса мигрантов исповедуют ислам (хотя и иных школ, нежели основная масса мусульман принимающего сообщества). Гипотеза о том, что родство вероисповедания может способствовать включению мигрантов в принимающее сообщество как «своих», данными настоящего исследования не подтверждается в полной мере.

Существует достоверная связь отношения к проблеме миграционного притока и общего уровня доверия к людям в целом. Респонденты, считающие, что людям в целом можно доверять, с меньшей частотой отмечают миграционный приток в качестве проблемы (19%), в отличие от считающих, что людям в целом доверять нельзя (33% из них считают миграционный приток проблемой). В частотности, это тенденция проявляется на уровне доверия к людям других национальностей. Среди доверяющих людям других национальностей 20% отмечают миграционный приток в качестве проблемы, а среди не доверяющих людям других национальностей эта доля составляет 35%). Можно сказать, что мера доверия, существующая в том или ином социальном слое, также отражается на выстраиваемой социально-культурной дистанции в отношении мигрантов.

Вполне предсказуема связь восприятия миграционного потока как проблемы с уровнем национального негативизма, или, другими словами, негативного отношения респондентов к людям иных национальностей. Среди тех, кто с недоверием или неприязнью относятся к людям иных национальностей 55% считают приток инокультурных мигрантов проблемой, в то время как среди тех, кто такой неприязни не испытывает эта доля составляет 20%. Эта же тенденция обнаруживается и при анализе связи оценки проблемности миграционного потока и уровня допустимости насилия при решении межнациональных проблем. Респонденты, допускающие возможность насилия, если нарушается справедливость в отношении их народа, чаще признают проблемность присутствия большого количества инокультурных мигрантов (34%), в отличие от не допускающих возможности насилия (22%). И это еще один из факторов, формирующих социально-культурную дистанцию в отношении мигрантов.

Наконец, мы считаем крайне важным отметить связь проблемы оценки миграционного притока с тем, в какой ситуации респонденты чаще всего контактируют с мигрантами (внешними – из Средней Азии и внутренними – из республик Северного Кавказа). Как оказалось, респонденты, преимущественно контактирующие с мигрантами в безличных социальных ситуациях (рынок, места общественного досуга) считают присутствие большого количества мигрантов проблемой, а респонденты, контактирующие с мигрантами в дружеских личностных ситуациях, наоборот, в меньшей степени склонны проблематизировать текущую миграционную ситуацию. Это можно проиллюстрировать на примере контактов с мигрантами из республик Средней Азии (Таблица 2).

Приведенные в Таблице 2 данные приводят к выводу о том, что снижение мигрантофобных настроений в локальных принимающи х средах можно обеспечить за счё т организации в общественном пространстве площадок межличностного взаимодействия мигрантов и представителей принимающего общества. И это еще один из факторов снижения социокультурной-дистанции в отношении мигрантов.

Таблица 2

Проблематизация миграционной ситуации респондентами, имеющими разный опыт контактов с мигрантами , 2019  г. , (%)

Контекст взаимодействия с мигрантами	Считают проблемой большое количество инокультурных мигрантов
	да	нет
Чаще всего контактируют с представителями народов Средней Азии на рынке	26	19
Чаще всего контактируют с представителями народов Средней Азии у друзей	17	26

В целом анализ причин беспокойства жителей Республики Татарстан по поводу большого притока в республику инокультурных мигрантов выявляет два аспекта причин беспокойства. Во-первых, это беспокойство по поводу того, что присутствие мигрантов обостряет межнациональную ситуацию в республике просто потому, что это люди иной, непривычной национальности и культуры. Можно сказать, что здесь проблема не столько в мигрантах, сколько в тех представителях принимающего населения, которые являются носителями негативных межнациональных установок. Однако доля таких людей в РТ крайне невелика. Если ориентироваться на распределение ответов на вопрос: «Некоторые люди с недоверием или неприязнью относятся к представителям других национальностей. А вы лично испытываете такие чувства к представителям других национальностей?» то эта доля составляет 9% респондентов репрезентативной республиканской выборки. В принципе, доля представителей принимающего сообщества являющихся носителями негативных межнациональных установок – это внутренний, касающийся только принимающего общества фактор, препятствующий нормальному процессу интеграции, т.е. взаимной адаптации принимающего сообщества и мигрантов друг к другу.

Второй аспект проблемы беспокойства по поводу мигрантов касается той большей части населения Республики Татарстан, которая устойчиво ассоциирует себя с людьми своей национальности, для которой важно чувствовать себя частью своего этнического сообщества и которой, соответственно, не безразлична сохранность сложившейся историко-культурной среды повседневной жизни. Это большинство жителей Республики Татарстан не столько против мигрантов как таковых, сколько считают неприемлемым их поведение, не отвечающее сложившимся в республике стандартам, т.е. их неинтегрированность.

Если считать, что интеграция мигрантов в принимающее сообщество – процесс взаимнонарпавленный, то здесь, на наш взгляд, проявляется некоторый сбой взаимности. Довольно часто, изложенную выше позицию принимающего общества исследователи характеризуют как «ксенофобность» (т.е. иррациональное нежелание принимать «чужаков»), хотя на самом деле речь идет об ожидании принимающим обществом «шага навстречу» со стороны мигрантов. Прич ё м ожидании весьма существенном, определяющем, в глазах принимающего сообщества, целостность и стабильность социально-культурной (и религиозной) системы принимающего общества, сохранении его исторической и социально-культурной идентичности.

Этот аспект проблемы хорошо иллюстрируется и детализируется в текстах интервью с активистами и экспертами.

Они вообще не интегрируются, они живут параллельно. Интегрируются единицы, которые либо приехали очень давно, или выросли уже здесь, или одна семья приехала, и вс ё …Необходимо, учить их не только русскому языку, но и каким-то основам взаимоотношений с местным населением, показать какие здесь есть культурные традиции и обычаи, потому что подавляющие большинство людей вс ё -таки адекватные, и когда им говорят, они делают. Даже мы, приезжая в какую-то азиатскую страну, зная, как болезненно они воспринимают какие-то ритуалы, то мы тоже уважительно относимся… Они не стараются вступить в контакт с местным населением, и местному населению кажется, что какая-то потенциальная опасность. Если вот допустим, даже при попытках местного населения поучаствовать в диалоге, не каждый ответит и увяжется в диалог, он скорее всего промолчит (Женщина, 26 лет, русская, с. Габишево, Лаишевский район).

Со стороны мигрантов есть такие люди, которые не готовы принимать культуру того места, куда они приезжают, не учитывая, что какие-то их интересы могут создавать дискомфорт для других людей. Таких людей, которые это делают, их не большинство, это отдельные представители, но их выходки приобретают широкий общественный резонанс, и поэтому начинают всех обвинять в этом и говорить. В Казани, наверное, такая проблема существует, как и по России (Мужчина, 25 лет, татарин, Казань).

С детства у нас есть прививка, чтобы нормально воспринимать до того момента, пока представитель другой культуры не местной, не начинает здесь пытаться что-то там менять под себя. Вот это уже начинает болезненно восприниматься… Н изкий культурный уровень… приводит к поведению такому, что это не мой кишлак, мне здесь ответственность нести не перед кем. Поэтому и мусорят, и плюют, это есть. Потом это люди обычные работяги. Их уровень поведения, их словарный запас и лексикон, который они используют, явно свидетельствует об их образовательном уровне. Мы здесь видим мигрантов… низкого интеллектуального культурного уровня с точки зрения тех стандартов, к которым мы привыкли, поэтому это бросается в глаза. Это формирует определё нное восприятие (мужчина, 44 года, русский, Казань).

Мне кажется, ярко выраженных нет, но некоторые скорее всего недовольны поведением приезжих из Ближнего Зарубежья, потому что это вс ё -таки люди другой культуры и, приезжая сюда, они не понимают наш культурный код и ведут себя как они вели себя в своей стране. Иногда они не пытаются адаптироваться, не изучают язык, не входят в контакт (мужчина, 19 лет, русский, г. Азнакаево).

Социальная напряженность связана с увеличением миграционного потока в наш регион. Для приезжих представителей Средней Азии или Кавказа, наш регион очень комфортен, потому что в Татарстане есть мусульмане, и у нас здесь много мечетей. Мигранты тоже привозят свои традиции, свою культуру и часто они не хотят интегрироваться в местную среду, поэтому существуют противоречия между местным и приезжающими населением. Также принимающее население опасается проникновения радикального ислама в республику (женщина, 29 лет, русская, Казань).

Меня, конечно, этот вопрос сильно волнует, потому что, во-первых, я не хочу, чтобы у нас образовывались как таковые кварталы по национальному признаку, так сказать, гетто. Чтобы не образовывались районы, где не действуют законы России, а свое какое-то законодательство. До криминального вплоть. Я хотел бы, чтобы они ассимилировались с минимальным ущербом для нашей культуры. То есть, они, конечно, должны привносить свое. Но так, чтобы это минимально отражалось на межнациональной напряженности. Не возникало новых конфликтов (мужчина, 22 года, русский, Казань) .

В инструментарии 2015 – 2018  гг. был вопрос «Что, на Ваш взгляд, может в наибольшей степени вызывать противоречия между представителями различных национальностей в насе лённом пункте, где Вы живете?». Этот вопрос позволял количественно подтвердить реальную распространенность представленных в текстах интервью формулировок проблем с мигрантами. Так, по данным 2018  г. первое место в списке причин, осложняющих межнациональное взаимодействие в РТ, занимает вариант ответа: «Вызывающее поведение представителей некоторых национальностей, игнорирование ими норм поведения и обычаев друг их национальностей» (20%). Причё м выявленная иерархия причин осложнения межнациональных отношений в республике сохраняется на протяжении всего периода проведения аналогичных опросов в РТ (2015-2018   гг.). При этом не наблюдается каких-либо значимых различий в ответах татар и русских (32% опрошенных татар выбрали этот пункт в 2018   г. и 36% русских).

Наиболее важной причиной неинтегрированности мигрантов является их слабое присутствие в тех сферах повседневного взаимодействия, в которых предполагается в той или иной степени межличностный контакт (например, в сфере досуга и дружеских взаимоотношений. Рис. 2).

Рис. 2 – Распределение ответов на вопрос: «В каких жизненных ситуациях вы чаще всего сталкиваетесь с представителями следующих национальностей?» , 2019   г. , (%)

В целом, отношение к мигрантам в целом характеризуется данными, представленными в таблице 3.

Таблица 3

Распределение ответов на вопрос: «Как Вы относитесь к пр исутствию мигрантов в вашем насе лённом пункте (районе)?» , 2019   г. , (%)

Варианты ответа	2019 г.	2018 г.	2017 г.	2016 г.	2015 г.
1. Категорически против их присутствия	7	8	7	9	8
2. Согласен, если их будет меньше	22	19	18	19	22
3. Согласен, если они будут вести себя в соответствии с традициями местного населения и владеть русским (татарским) языком	41	42	38	44	44
4. Положительно отношусь к присутствию мигрантов	9	7	8	8	7
5. Мне всё равно	15	17	21	14	15
6. Затрудняюсь ответить	6	7	8	6	4

Как можно судить по представленным в Таблице 3 данным, полное неприятие мигрантов, так же, как и положительно отношение к их присутствию в РТ практически невелико и, кстати, соответствует доле тех, кто испытывает неприязненное отношение к людям иной национальности в целом. Доля осторожно относящихся к мигрантам по данным 2019   г. составляет всего 22 %. Причё м, сопоставление данных аналогичных опросов за последние 5 лет показывает, что настороженное отношение к мигрантам в течение этого периода остается практически неизменным. Для того, чтобы представить место, какое занимает РТ в общеевропейском рейтинге отношения к мигрантам сравним доступные данные аналогичных исследований за ближайшие годы. Общую картину отношения к мигрантам в Европе дают самые последние ( обработанные и опубликованные в 2018   г. ) данные опросов Европейского социального исследования ( ESS ) за 2016  г. [ European Social Survey …, 2016 ]. В этом опросе задается вопрос о том, допустимо ли присутствие приезжих иной расы или национальности на территории данной страны. Один из вариантов ответа: «Совершенно недопустимо». Доля выбравших этот ответ усредненная для 23 европейских стан составляет 15%. В России это доля равна 25%, что приближается к доле (и даже ниже) таких стран, как Италия, Чехия, Эстония, Венгрия, Израиль. Доля респондентов, категорически не приемлющих мигрантов в РТ по данным нашего исследования (7% за 2019   г.) приближается к доле, характерной по данным ESS для Британии, Испании, Португалии.

Перечисленные в рассматриваемом вопросе варианты ответа после некоторого переформатирования дают возможность выстроить общий индекс отношения к мигрантам от категорически негативного отрицания присутствия мигрантов (вариант 1 в табл ице 3) через безразличное (нейтральное) отношение к этому вопросу (вариант 5 в табл ице 3) до одобрения присутст вия мигрантов ( вариант 4 в таблице 3). Мы выстроили пятибалльную шкалу этого индекса с баллом 1 – крайне негативное отношение к мигрантам до балла 5 – максимально позитивное отношение к мигрантам.

Содержательно эта шкала выглядит следующим образом (таблица 4).

Таблица 4

Шкала индекса отношения к мигрантам

Варианты отношения к мигрантам	Баллы
Безусловное непринятие (Категорически против их присутствия)	1
Условное непринятие (Согласен, если их будет меньше)	2
Безразличие ( Мне всё равно)	3
Условное принятие (Согласен, если они будут вести себя в соответствии с традициями местного населения и владеть русским (татарским) языком)	4
Безусловное принятие (Положительно отношусь к присутствию мигрантов)	5

По нашим расчё там средний балл по данным 2019   г. составляет 3,3 балла, а модальный балл (то есть самый распространенный) – 4 балла. Содержательно это означает, что усредненная оценка отношения к мигрантам приближается к суждению «Мне вс ё равно», а частотно самая популярная – «Согласен, если они будут вести себя в соответствии с традициями местного населения и владеть русским (татарским) языком».

Сравнительная динамика изменения индекса отношения к мигрантам по годам опроса показана на рис. 3.

Рис. 3 – Динамика изменения отн ошения к мигрантам за 2015-2019  гг.

По данным, представленных на рис. 3 можно заключить, что в среднем отношение к мигрантам было на протяжении 5 лет практически неизменным на уровне близком к безразличному, а в 2017  г. даже приближалось к уровню условного принятия мигрантов. При этом большинство ответивших (модальные баллы) за условное принятие мигрантов, что вполне соответствует данным, представленным в Таблице 3. Вариант «Согласен, если они будут вести себя в соответствии с традициями местного населения и владеть русским/татарским языком», как видно из данных Таблицы 3, выбрали подавляющее большинство респондентов (41%), независимо от возраста, вероисповедания и национальности. В то же время, выбор большинством этого варианта дает возможность утверждать, что для населения РТ в среднем не характерно негативное отношение к инокультурным мигрантам. В массе преобладает нейтральное отношение. А основное условие принятия мигрантов, т.е. полная реализация мод ели «мультикультурность» по Дж.  Берри – шаг мигрантов навстречу этим ожиданиям, т.е. принятие ими модели «интеграция» в терминологии Дж.   Берри.

Такое условно позитивное отношение к мигрантам в РТ отражается, в частности, на готовности видеть мигрантов в качестве работников в таких важных для повседневной жизни сферах деятельности как органы власти, правоохранительные органы, сфера финансов, медицины и здравоохранения (Таблица 5).

Таблица 5

Положительно относятся к занятости людей разных национальностей в основных сферах трудовой деятельности , (%)

Сферы деятельности	Национальности
	Русские	Татары	Народы Средней Азии	Народы Северного Кавказа
1. Рынок, сфера торговли, бытового обслуживания	98	98	84	82
2. Общественное питание (кафе, рестораны)	98	98	78	78
3. Общественный транспорт (автобусы, троллейбусы, маршрутные такси)	98	98	75	73
4. Бизнес, финансы	98	97	56	55
5. Органы местной власти, самоуправления	97	96	38	37
6. Правоохранительные органы	97	96	44	45
7. Строительство, промышленность	98	98	77	75
8. Коммунальное хозяйство (уборка домов, улиц, дорожный ремонт дорог)	97	97	84	81
9. Медицина (врачи, медсестры, нянечки)	98	98	51	51
10. Образование (воспитатели, учителя), наука	98	97	42	42

Ситуация в Республике Татарстан по этому вопросу существенно отличается от ситуации, зафиксированной в исследовании ВЦИОМ 2018   г. [ВЦИОМ]. По данным этого исследования наиболее критично настроены россияне к занятости приезжих в органах местной власти и самоуправления (17% относятся позитивно), правоохранительных органах (20%), образовании (29%), общественном транспорте (34%), медицине (38%). Присутствие приезжих в сфере торговли (продовольственные рынки) одобряют 48% опрошенных. Более лояльны респонденты к тому, чтобы иммигранты были заняты в сфере услуг (64%), коммунальном хозяйстве (62%), строительстве (49%). Хотя, по данным ВЦИОМ, за последние пять лет респонденты стали более позитивно относиться к присутствию мигрантов в ряде сфер – в органах местной власти, правоохранительных органах, образовании, медицине, общественном питании, общественном транспорте. Данные таблицы 5 показывают, что Республика Татарстан возглавляет этот процесс позитивных изменений.

В ходе проведенного анализа ожиданий к интеграции мигрантов, отраженных в общественном мнении жителей Республики Татарстан, были сделаны следующие выводы:

1. Системная модель интеграции мигрантов предусматривает понимание интеграции мигрантов как процесса взаимной адаптации мигрантов и членов принимающего общества (Дж.   Берри и др.). Это дает возможность рассматривать диспозиции мигрантов в отношении принимающего общества и, наоборот, диспозиции представителей принимающего общества в отношении мигрантов, не изолировано, а в рамках единого взаимнонаправленного процесса интеграции. Такой подход дает возможность рассматривать те или иные характеристики мигрантов и принимающего сообщества с точки зрения того, насколько они мешают или, наоборот, способствуют нормальному процессу интеграционного взаимодействия, т.е. определить интеграционный потенциал как принимающей стороны, так и мигрантов в контексте общих задач интеграции.

2. Жители Татарстана тесно увязывают проблемы большого притока инокультурных мигрантов и осложнения межнациональных отношений. Это сигнализирует о том, что между принимающим и мигрантским сообществом существует определё нная социально-культурная дистанция. Как минимум, принимающее сообщество ещё не рассматривает мигрантов как составную часть культурной системы своего региона.

3. Внутренними, зависящими от характеристик принимающего сообщества факторами, осложняющими процесс интеграции, является высокий уровень ассоциированности как татар, так и русских со своими национальными сообществами, что обостряет опасения в том, что мигранты со своими этнокультурными стандартами образа жизни могут нарушить первостепенно и безусловно важную для татарстанцев целостность исторически сложившейся региональной социально-культурной системы. Таким же фактором и по тем же причинам является высокая ассоциированность представителей принимающей среды с представителями своего вероисповедания.

4. В качестве внешних факторов, актуализирующихся только в процессе интеграционного взаимодействия (т.е. не являющихся имманентными как для принимающего сообщества, так и для мигрантов), можно указать слабый уровень собственно личностных контактов (в рамках дружественного, соседского и т.п.) кругов общения.

5. Самым важным внешним фактором является то, что мигранты пока не готовы отвечать ожиданиям принимающего сообщества принять в качестве базовых сложившиеся стандарты поведения и взаимодействия в публичной сфере.

Список литературы

Мукомель  В.И. Адаптация и интеграция мигрантов: методологические подходы к оценке результативности и роль принимающего общества // Россия реформирующаяся: Ежегодник [сборник научных статей] / отв. ред. М.К. Горшков; Институт социологии РАН. – Москва: Новый хронограф, 2016. – Вып. 14 — С. 411-467.

Berry  J.W. Immigration, acculturation, and adaptation // Applied Psychology: An International Review. – 1997. – Vol. 46. – P. 5-68.

Berry   J.W. Conceptual approaches to acculturation. In: Acculturation: Advances in Theory, Measurement, and Applied Research. – Washington: American Psychological Association, 2003. – P. 17-37.

Электронные источники

ВЦИОМ. Данные опросов. Иммиграция в Россию: благо или вред? 2018. [Электронный ресурс]: ВЦИОМ. URL : https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9487 (дата обращения 11.10.2019)

European Social Survey. Data and Documentation. 2019. [Электронный ресурс]: ESS . URL : https :// www . europeansocialsurvey . org / data / (дата обращения 11.10.2019)

Migrant Integration Policy Index MIPEX 2015. 2015. [Электронный ресурс]: MIPEX . URL : http :// www . mipex . eu / what — is — mipex (дата обращения 11.10.2019).

Источник:

Кузнецов И.М., Фролова Е.В.

Интеграция мигрантов в общественном мнении жителей Республики Татарстан // ИНАБ. 2019. № 1. Межнациональные отношения в республиках Российской Федерации: пример Татарстана и Саха (Якутии). С. 74–87. – Глава из книги: Информационно-аналитический бюллетень (ИНАБ). 2019. № 1. Межнациональные отношения в республиках Российской Федерации: пример Татарстана и Саха (Якутии). 89 с . URL: https://www.isras.ru/index.php?page_id=1198&id=7506

ISSN 2686-8245; ISBN 978-5-89697-318-8

DOI 10.19181/inab.2019.1.6